Глава 31. Кремлевский Легочник
Начало первого аспирантского года оказалось неудачным. Вместо того, чтобы продолжить свои исследования, начатые в ординатуре, Доктору пришлось заняться оформлением огромного количества бумаг для утверждения диссертационной темы в Ученом совете института. Сидя за пишущей машинкой, он с недоумением рассматривал очередной бланк с бредовыми вопросами типа «сроки выполнения работ», «ожидаемые открытия, изобретения или рацпредложения», «экономический эффект от внедрения» и прочей чушью, обязательной для плановой науки развитого социализма.
«Да, – размышлял Доктор, рассматривая весь этот бюрократический бред, – вряд ли бы Ньютон открыл свои законы при социализме! Его бы прежде подобные бумаги доконали! Или закон всемирного тяготения… Сначала запланируй, а потом уж открой!».
«А уж каким окажется результат исследования зеленых и вонючих соплей, наверное, и самому Господу Богу неизвестно!».
Здесь автор хочет напомнить читателю, что заведующий кафедрой – Шеф – «свалил» на Доктора совершенно неподъемную тему по исследованию транспорта слизи и очищению бронхов от мокроты, которую на кафедре не могли осилить, как ни старались. Ну, а Доктор, вынужденный этим заниматься, называл эту тему просто – «исследование соплей»…
Но хочется или не хочется, даже для «сопливой» темы приходится бумажки эти заполнять. Придумывая попутно черт знает какую отсебятину, да еще в трех (!) экземплярах. Один экземпляр для кафедры, второй – для института, а третий – для Минздрава.
«Хотя, по правде говоря, когда все утверждено, результат – успешная защита – обеспечен на сто процентов! Запланированное исследование. Даже если и полный бред в итоге…», – успокаивал себя Доктор, когда оформлять эти бумажки и собирать подписи на них становилось просто невмоготу.
Особенно напрягала необходимость «отлавливать» Шефа по утрам у его кабинета, чтобы тот поставил небрежно, на ходу, три очередные закорючки-подписи на новой «порции» документов. А на ходу потому, что Шеф стал отчего-то редко задерживаться на кафедре. Хотя и появлялся, как водится, регулярно на утренней конференции. А всезнающие Парторг и Завуч с важным видом и поднятым кверху указующим перстом шептали «по секрету», что Шеф сейчас ну уж очень как сильно занят в Кремлевском управлении со своим новым подопечным – Легочником.
«Вот и настал звездный час Шефа!» – шептались между собой кафедральные, обсуждая стремительные перемены, происходившие в политической верхушке советского общества, будто ощущая свою принадлежность к чему-то важному. А перемены эти были действительно стремительны, хотя и вполне предсказуемы. Как и участь любого человека, пережившего семидесятилетний рубеж.
«Одни после смерти попадают в рай, другие в ад. Но члены Политбюро станут все депутатами РАЙсовета», – мрачно шутил Доктор, указывая пальцем в небо.
Так и выходило. Вначале отбыл туда Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель президиума Верховного совета, пятикратный герой и прочая, прочая, прочая… За ним последовал и его приемник, ранее возглавлявший КГБ и прославившийся тем, что начал правление с укрепления в стране дисциплины труда: менты и чекисты отлавливали несознательный элемент, сбегавший в рабочее время за покупками в гастрономы и универмаги, чтобы успеть отовариться днем. Ибо к вечеру прилавки всех магазинов всегда оказывались пустыми.
Но видно, Богу не понравился бывший КаГэБист с его диктаторскими замашками. И следующим к власти пришел непонятно откуда взявшийся Легочник. Широкие массы трудящихся о Легочнике, как говорят, «знать не знали и слышать не слышали», пока не увидели его на погребении КаГэБиста в качестве председателя похоронной комиссии. Но поскольку с этой временной должности прямиком попадали в генсеки, всем стало ясно, кто возглавит государство в очередной раз. Только вот надолго ли? Тучный и старый, с одутловатым лицом, приподнятыми к ушам плечами (из-за выраженной эмфиземы легких), с трудом взбиравшийся на трибуну мавзолея, он тоже не внушал никаких надежд на перспективу.
Но для Шефа это и стало тем самым звездным часом, которого ждут, ждали и всегда будут ждать кремлевские «генералы» от медицины. Заполучить больного по своей специальности правителя означало также заполучить и долгожданный профильный институт, и новых сотрудников в его штате, и соответствующее финансирование. Ну, а дальше, и звание академика, и награды, и прочие блага во все времена (а не только при «развитом социализме»), положенные лишь избранным. Хотя для Шефа более важными представлялись не блага, а власть. Возглавить всю пульмонологическую науку страны! Чтобы из Москвы, а не из Ленинграда, где находился Всесоюзный НИИ пульмонологии, исходили руководящие идеи и методические указания.
По правде говоря, НИИ этот в Ленинграде очень раздражал и вызывал зависть у Шефа, как своим научным авторитетом, так и статусом ведущего научного учреждения СССР. Раздражал до такой степени, что он прилагал все усилия и связи, чтобы одного из конкурентов – профессора и заслуженного деятеля науки – не подпустить к членству в Академии. Ведь это он – куратор членов Политбюро, должен был, по здравому разумению, быть первым из академиков и руководить советской наукой! И нынешний глава государства – Легочник – должен был ему в этом помочь…
– Наслышан, наслышан о ваших научных успехах, – повторил несколько раз новый Генеральный секретарь, тряся Шефу руку.
– Вот и статью о вашей клинике прочел в последнем выпуске любимого журнала. Теперь верю, что сможете мне помочь, – продолжил Кремлевский Легочник, правда, без особой уверенности в голосе.
Ведь помнил он своего предшественника – КаГэБиста, да и конец его скоропостижный, наступивший неожиданно для всех. А Шеф тогда был одним из его личных консультантов и заверял о хорошей перспективе еще на пару лет правления…
«Вот и не сбылись надежды, – пришла Легочнику другая мысль в голову. – Но с другой стороны, тот страдал почками, и вряд ли личный консультант-терапевт мог ему помочь. А я совсем иное дело – с моими легкими ему все карты в руки. Он ведь первый в стране специалист – терапевт и пульмонолог! Всего сорок четыре года, а уже в Академии наук!».
От этой мысли лицо Кремлевского Легочника повеселело, и он в очередной раз вспомнил, как неожиданная кончина КаГэБиста оказалась ему на руку: в разброде и растерянности от свалившегося сверху мора на членов партийного руководства, Политбюро в спешке так и не нашло другого кандидата на управление страной.
«Теперь он (имея в виду Шефа) все силы приложит, чтобы оправдать оказанное ему высокое доверие, – мысленно рассуждал новый глава СССР, – и не станет, как от КаГэБиста в прошлый раз, открещиваться, что, мол, почки – это не его профиль… Вон сколько всего наизобретал для астматиков… Не будет же центральная пресса печатать, что попало»…
Ну, а Шеф, стоя перед ним навытяжку, пытался найти приемлемый ответ, позволяющий получить отсрочку по времени, теперь уже с сожалением думая о своей популярности:
«И зачем я только согласился на это интервью? И статья-то никчемная, и пользы-то от нее, в общем-то, никакой. Страна должна знать своих героев», – с раздражением вспомнил он слова заместителя редактора, пристроившего свою дочурку в аспирантуру на его кафедру.
«А сколько потом пришлось отбиваться от писем больных трудящихся! Вот теперь думай, как лучше от статьи этой откреститься!».
Но подумал одно, а сказал другое – пришли все-таки на язык спасительные фразы:
– Обязательно вам поможем! Не только свои, но все новейшие зарубежные методы будем применять. Не все у нас еще есть. Конечно, был бы у меня свой институт (тут он изобразил на лице глубокое сожаление), не только свои, но и все мировые достижения в здравоохранение бы внедрили! Но что сделаешь на базе обычной московской городской больницы?
– В перспективе и это можно решить, – покровительственно улыбнулся Шефу его новый подопечный. – По результатам вашей работы примем нужное решение в правительстве. Думаю, пока все, что считаете нужным, внедряйте здесь, в Кремлевском Управлении. А сможете меня подлечить, рассмотрим и ваше предложение по институту…
Выходя из приемной Кремлевского Легочника, Шеф мысленно представлял себя директором будущего института пульмонологии в Москве, надеясь, что тот под его опекой протянет еще хотя бы пару лет. Да и Легочник надеялся на это, наивно полагая, что в Кремлевском Управлении его пользуют самые выдающиеся врачи. Но забегая вперед, скажем: зря надеялся. Ведь недаром среди выпускников московских медицинских ВУЗов ходила поговорка: «В Кремлевской клинике полы паркетные, а врачи – анкетные». Но «правильная» анкета, как оказывается часто, еще не гарантия правильного лечения…
К слову сказать, и сам Шеф был типичным «врачом анкетным»: практически всю ординатуру он просидел в кафедральной лаборатории, проводя биохимические исследования. И забегая на обходы в свои палаты, думал вовсе не о лечении астматиков, а о досрочной защите будущей диссертации. Так же – досрочно – проскакал и из ассистентов в профессора – заведующего кафедрой, а затем и в члены-корреспонденты. Поэтому-то и некогда было ему, торопливому, постигать врачебную науку. Бывало, на своих ежемесячных обходах и впросак попадал, но при этом всегда весьма искусно выкручивался. Как-то, будучи в глубоком раздумье, начал выслушивать пациента сквозь толстенную больничную пижаму, не замечая, что тот еще не успел раздеться. А когда заметил, не сконфузился, а с покровительственной улыбкой объявил, указывая на свой стетоскоп: это новая модель – все слышно даже через одежду. Ну, а окружающие в палате только рты разинули от удивления. Тут уж ничего не скажешь: Шеф всегда так успешно мог все поставить с ног на голову, что заслужил в своем кругу прозвище «дипломат». Но тут я, читатель, немного отвлекся. Так что вернемся к рассказу о Кремлевском Легочнике…
На следующий день с появлением Шефа в Кремлевском Управлении начался аврал: во все концы света – от Швейцарии и Германии до Японии и Австралии отсылались десятки факсов. Запросы эти направлялись медицинским и фармацевтическим фирмам, ведущим ученым – иммунологам, фармацевтам, биохимикам и прочим с одной целью: получить самую свежую информацию о новейших методах лечения, самых эффективных лекарственных препаратах и медицинской технике, чтобы закупить все необходимое для скорейшего лечения Кремлевского Легочника. От имени правительства СССР в Москву для консультации пригласили самых авторитетных ученых. Разослали приглашения и стали ждать ответов…
Ждать особенно долго не пришлось: кто же откажется от оплаченной поездки в эту таинственную страну – Россию, где по Красной площади зимой бродят медведи, а народ питается исключительно блинами с икрой да запивает все это водкой. Да и фирмы, производящие лекарства и медицинскую технику, оперативно выслали каталоги и прайс-листы. Через пару месяцев все было согласовано и закуплено, а в Москве в личных апартаментах генсека в Кремлевском Управлении собрался представительный консилиум. А как он проходил и чем закончился, Доктору поведал его коллега по аспирантуре – Иммунолог.
