Глава 24. Отвратительное зрелище
Когда Доктору что-то уж очень не нравилось, то свое отношение он выражал весьма оригинальным способом. Состроив на лице брезгливую гримасу, он с таким же чувством произносил: «Отвратительное зрелище!»
Это была фраза из его любимого армейского анекдота. А вслед за этим он заразительно смеялся. И слушатели – знакомые Доктора, которым он уже анекдот рассказал, – смеялись вместе с ним. Ну, а тем, кто не слышал анекдота и не понимал, о чем идет речь, он всегда потом его рассказывал. Так что большинство людей, знавших Доктора, услышав эту фразу, понимали, отчего тот веселится. Ну, а чтобы поняли читатели, расскажу этот анекдот и я. Итак, представьте себе…
Приходит вечером со службы домой
новоиспеченный лейтенант – командир взвода. И с порога, даже не
поцеловав свою молодую жену, начинает ей восторженно рассказывать.
– Ты знаешь, сегодня у нас в роте была лекция про Америку. И товарищ
замполит нам на ней столько всего рассказал! И про их армию, и про их
жизнь, и даже про этот… как его? Стриптиз!
– Подумаешь, рассказал, – ревниво парирует жена, – я тебе сейчас его покажу…
Вспрыгивает на стол, срывает с себя всю одежду и давай изгибаться,
крутиться и выставлять напоказ все, что можно. Минут через пять
останавливается и спрашивает мужа:
– Ну и как тебе… стриптиз?
Посмотрел лейтенант на нее брезгливо и грустно так отвечает:
– Правильно говорил товарищ замполит… Отвратительное зрелище!
И если Доктор о чем-то говорил так, значит, это выглядело действительно отвратительным. Вот так мысленно он и выразился, увидев мутную и заляпанную стеклянную баночку объемом двести пятьдесят граммов (от тогдашнего советского майонеза), наполовину заполненную гнойными желто-зелеными соплями. А банку ту крутил перед самым его носом переведенный в палату дед, история болезни которого «кишела» всеми существующими медицинскими диагнозами: от астмы, пневмосклероза и эмфиземы до известной уже читателю ИБС, сердечной, дыхательной и прочей недостаточности. В довершение ко всему он сам был желтовато-лимонного цвета из-за подхваченного с капельницей вирусного гепатита, который, правда, уже сходил на нет.
– Вот, Доктор, посмотрите на мою мокроту, если интересуетесь, – бубнил он, пытаясь протянуть ему дрожащей от немощи рукой эту злополучную банку.
– Нет, пока не интересуюсь, – брезгливо отшатнулся Доктор и от руки, и от банки, от которой даже на расстоянии несло тухловато-сладковатым гноем.
– Покажете, когда в клинике новое исследование начнется. А сейчас оно только планируется…
Поняв, что банка для Доктора интереса не представляет, дед убрал ее обратно – в тумбочку рядом с кроватью.
– А вы что, все свои банки так храните? – обратился Доктор к остальным трем обитателям палаты и увидел, как те стали доставать такие же из нижних ящиков.
– Нет, нет, уберите пока! – отказался он от предлагаемых для обозрения таких же вонючих и мутных сосудов.
«Надо же, они эту дрянь, по-видимому, дня по два отплевывают в банки, да так и держат, пока «посуда» не заполнится. А я хожу тут на обходы и все это вдыхаю! Не хватало еще инфекции какой-нибудь для полного счастья!» – с отвращением подумал Доктор.
Потом спросил:
– А в тумбочке зачем держать?
– Так это вы приказали все лишнее убрать внутрь, – просипел старожил-астматик, побывавший уже в палатах Доктора раза три за полгода.
– Я им так и объяснил.
И кивнул в сторону соседей.
«Ну, я и попал», – обречено подумал Доктор, вспоминая, как он неосмотрительно согласился подумать над предложением Доцента, исходящим, как она утверждала, от Шефа, заняться исследованием эффективности откашливания этой самой мокроты. А попросту говоря, обычных зеленых и вонючих соплей. И притом – в огромных количествах…
– Ну и как, подумали? – спросила у Доктора через пару дней Доцент. – Будете заниматься научными исследованиями по этой теме?
За эти дни Доктор успел наспех проработать поставленный перед ним вопрос и понял, что это не только очень противная, но и очень сложная тема. А все дело оказалось в том, что для изучения функции самоочищения легких применялись сложные радиоизотопные методы.
Пусть читатели простят меня за очередной научный ликбез, но, как говорится, дело того стоит. Представьте только себе, что за сутки каждый человек вдыхает около 25 тысяч литров воздуха! И чего только с этим воздухом он в себя не втягивает: автомобильные выхлопы, пыль, мелкий песок, сажу, производственные вредности, пыльцу растений, вирусы и микробы от других людей. Поэтому-то обыватели и болеют сейчас часто! А несчастные шахтеры? За одну только смену в забое им, бедолагам, в легкие попадает угольной пыли этак граммов по пятьдесят. Представьте себе, что из шахты они выходят все черные, как негры! А куда же девается эта пыль? Ведь легкие – это замкнутый воздушный мешок. Если бы все, что они вдыхают за смену, там постоянно скапливалось, то через год они бы ею забились и не смогли дышать! Но природа предусмотрела, как очищать дыхательные пути от мусора. В бронхах, через которые воздух попадает в легкие, есть особый эскалатор (как лента в метро!), который и выводит всю грязь в глотку, затем в пищевод. Ну, а что с этим содержимым происходит потом, я думаю, читателю понятно. Правда, следует добавить, что вместо резины (как в метро) лента «легочного эскалатора» состоит из этой самой слизи. Здоровые люди этого процесса не замечают. А вот когда легкие воспалены, то слизи образуется раз в десять больше. И тогда этот эскалатор не выдерживает нагрузки, и в легких образуются завалы из слизи. Добавьте к этому массу микробов и гноя – вот вам та самая мокрота, заполняющая бронхи и легкие, от чего потихоньку и загибаются несчастные астматики.
Но вот как определить, сколько этой самой мокроты скопилось в легких, или как быстро она оттуда откашливается? Заграничная наука к тому времени придумала с этой целью слизь в легких помечать радиоактивным изотопом, а затем по скорости его выведения определять их очистительную функцию. А вот «передовая» советская медицина все еще заставляла кашляющих собирать свои сопли в баночки, чтобы измерять их суточное количество. Так эти баночки и стояли на тумбочках, протухая в общих палатах, отчего пахло там весьма специфически. А что до изотопов, то в научной лаборатории Шефа не было ни их, ни оборудования для радиоактивных измерений. Поэтому Доктору нужно было придумать какие-то другие, более простые, надежные и безопасные методы. Ибо, как читатель помнит, с радиацией он наработался достаточно. Вспомнив все, что он успел обдумать по этому поводу, Доктор ответил:
– Конечно, можно попробовать. Лучше только, чтобы Шеф разрешил эти исследования проводить в другой лаборатории.
Он имел в виду лабораторию своего друга Физика.
